Мы запускаем новый сериал! Он будет писаться на ваших глазах. Встречайте: отчаянная невестка Грузии Гала Петри

Глава первая: Спейс в стиле диско

Итак, 1984 год, мне 24, и я еду в Грузию. Впервые – и сразу жить. Правда, мои родители об этом не знают – у них информация, что это просто отпуск. Так я их щажу, довольно оригинально, - отрезаю себя по частям. Моя мама – крепкий орешек. Сила ее не в запрете, а – во вздохах, покрасневших глазах, многозначительных паузах. Я – эгоистка. Чтобы избежать перечисленного, информацию дозирую. Сначала отпуск, потом пожить лето, потом «немного поработаем тут» - и т.д. А там видно будет, типа. Мудрая не по годам! Скажу сразу: не удалось. Мама до конца своих дней ревновала меня к Грузии, отчаянно скучала, и после каждой встречи провожала, как на войну. И сейчас я ее, в общем, понимаю. Мамочка моя. Если мой роман пойдет дальше, я еще много напишу о ней. И про отца. Хорошие у меня были предки.

…А пока я еду в Тбилиси. С мужем-грузином и дочерью нашей, четырех лет. 20 мая, 1984. Накануне немножко выпиваем с подругой Иркой Волошиной-Долгополовой - и чуть-чуть ревем. А как же. Прощаемся. Мы с ней учились на одном факультете в Иркутском универе, жили в соседних домах, каждая на своем пятом этаже, в типовых двушках, у нас дети-ровесники. И по мужу, да. Вся разница в последних. Мой – это все мое, Муж с большой буквы «М», у нас полнейшая Гармония на большую букву «Г». А у Ирки – тоже на большие М и Г - гад и мерзавец, работающий в «органах», - и типичнейшее домашнее насилие. С которым мы, Иркины друзья, не знаем, что делать. Я еще ничего не знаю про феминизм, а женское движение для меня – это такие, знаете ли, неискрометные женщины с высокой прической. Типа Людмилы Зыкиной. Впрочем, Ирка – жизнерадостная, кипучая и яркая, несмотря на Г и М, который использует ее для сброса шлаков профессии. (Эх. Ответвляюсь в повествовании. Но на то и сериал – терпи, товарищ. Мыло есть мыло, пишу как дышу. Как давно мне хотелось это вспомнить и рассказать.)

Так о прощании. Все ж надо пояснить, я думаю, - ибо прошло 33 года. Как в сказке. Практика переездов поменялась, эмоциональный фон поразбавился. Тут, хоть и не совсем Оруэлл, но 1984-й, да-с. Интернета еще нет в помине, и мобильников нет, телефонные звонки дороги, письма идут неделю, отпуск раз в год, билетов не достать, и хоть стоят они, по-сейчасошнему, копейки, а по-тогдашнему, - все равно дорого. Такой вот интерфейс. Так что надрыв в прощании справедлив и обоснован.

...Так или иначе – оторвались и едем. На рассвете – рейс Иркутск-Москва, ближе к ночи – Москва-Тбилиси. Наша делегация: автор Галко, 24 лет; муж автора Давид, 26 лет; дочь автора Диана, 4 лет; свекровь автора Тамара Петровна, 52 года. Тамара наша Петровна – предводитель и командир, цыц, всем слушать ее. Она безусловная красавица, слегка располневшая, но все еще прекрасная лицом и волосами. Эти волосы у нее в парикмахерских лишь чуть пореже, чем дома,  регулярно меняют цвет и форму, подвергаются зверским перманентам - но ущерба не испытывают. Забегая вперед: они оставались такими же сильными и красивыми до самой смерти, представьте. Но это еще далеко. В Тамаре Петровне бушует кровь польских шляхтичей, которой она под сурдинку гордится. Где-то в анамнезе какие-то польские ссыльные и сестра в ФРГ, о которой вообще нельзя говорить, это страшная глухая семейная тайна. С Тамаропетровной непросто, она соткана из противоречий: дьявольски гордая и наивная, надменная и обидчивая. Что я тогда понимала в травмах? Ни фига. Свекровь просто вредновата, и все. Попервости даже пробовала подначить: Тамара Петровна, а вы знаете этимологию слова "свекровь"? Это комбинация двух слов: "све" - значить "пить". Ну, а кровь стал быть - кровь... С юмором у нее было не очень, а с травмами - богато. Я поняла это намного позже: ей досталось многократно – и от своей семьей, и от мужниной. (Эх, как соблазнительно снова ответвиться! Однако потом-потом, сюжет летит вперед).

…И Тамара Петровна летит вперед, а мы за ней. В столице нашей Родины городе–герое Москве надо переехать из Внуково в Домодедово (или наоборот), и мы едем. Галко – отчаянная провинциалка, никогда не была в Москве вашей. Смотрю в окно заинтересованно. Вдали показался Кремль, и моя догадливая дочь кричит на весь автобус: «Мама, папа, смотрите – Москва!!!» Все смеются, а я краснею. Тамара Петровна летит вперед по Красной Площади, в новом платье, ноги зверски натерты новыми туфлями. Устала, у нее «скачет давление», но продолжает рулить. Она любит Грузию – и неустанно ее популяризирует, иногда довольно злостно. Там, вдалбливает она мне, наилучшие люди на свете. Там знаешь, какой климат? Там зима такая, как тут лето! Там знаешь, какая еда? А фрукты? Странно, что из чувства противоречия я не принялась искать антитезы. В начале моего грузинского стажа этот ее патриотизм я принимала как должное, потом – как загадку. С мужем у нее не сильно ладилось, золовки донимали визитами и советами, а рачинская свекровь ей действовала на нервы, хотя той уже и не было в живых. А вот поди ж ты – Тбилиси она любила беззаветно.

И вот мы уже летим. На ТУ-154, конечно. Летим над нашей необъятной Родиной! Страной Советов, великой семьей братских народов, такой замечательно начитанной, бесплатно образованной и вылеченной, вот с такенным балетом и надежными ракетами, устремленными куда надо. Брежнева пару лет как схоронили, и мне лень искать, кто там был в этот момент у руля – все еще Черненко или уже Андропов, или даже Горбачев. В Афганистане идет война, в ее начале наших мальчишек забрали (по умолчанию, «туда») прямо с лекций в универе, но потом отпустили; я в облегчении и счастье спасения снова вцепилась в своего юного мужа. Про Афган пока не пишут и не говорят почти ничего – будто и нет его.

Самолеты Туполева, ага. Не было шанса, чтобы сосед с заднего ряда не протер в тебе дырки своими коленями. Твои конечности тоже гарантированно упирались в спинку переднего кресла. Летим! И как-то я плохо помню свои эмоции в тот момент. Тревожилась? Предвкушала? Тамара Петровна для меня была слабым авторитетом, ее грузинские восторги я пропускала мимо ушей. Но мне так много рассказывал муж! Наши рюкзачно-палаточные шатания по сибирской тайге, задушевные домашние ужины тет-а-тет. Мы много говорили. Я заранее все знала о родственниках, соседях, одноклассниках. Ехала – как в некий сериал, который уже давно идет без меня. И вот вам я - новый персонаж, встречайте!

Между тем, наш самолетик начинает снижение? Застучало Галкино сердце, и припала она к иллюминатору. И тут – внимание! – в нашей «тушке-154» ожили динамики. И кааак грянет вот это :

…Сказать по правде, я давно уже хотела вспомнить все это – и никак не могла подступиться. И вот вчера покопалась в гугле – и нашла. Латвийская группа «Зодиак», альбом «Диско Альянс» - это было супер-популярно тогда. Переслушала сейчас – да, это настоящее. И вот оно звучит на весь самолет, ибо наушников нет, в салоне погасили огни на снижение, а в иллюминаторе у меня – огромная сияющая чаша. Искрящаяся, простирающаяся от горизонта до горизонта, кренящаяся, согласно виражу-пилотажу, расстилающаяся перед моими глазами под космическую музыку в стиле диско, в стиле космо, в стиле спейс… И это было кульминацией, да. Тбилиси все предусмотрел, все расставил по местам и позаботился о саунд-треке. Драммер «Зодиака», белобрысый латвийский парень, грамотно вбил мне в голову и в сердце космический восторг и слезы обретения. Когда-то я тут точно летала, по-над этой чашей, - когда-то давно, в толще других прежних жизней. Ты будешь ржать, читатель, но (забегая вперед) в огромном ряду предстоящих испытаний, которые припасла для меня вторая родина (не без участия первой), каждый раз я вспоминала эту космическую чашу - сияющую, искрящуюся радостью и силой. В самые тяжелые моменты она приходила мне на ум – столь часто, что я даже придумала объяснение. Эта тектоническая чаша, ребята, говаривала я в тесных компаниях, - это же параболическая антенна к Богу! В Мироздание, в Беспредельность и Космос. Нам оттуда спускают силу, волю, юмор, любовь - и все по блату! PO BLATU!!! И потому мы тут значительно реже, чем диктуют условия, - сходим с ума и впадаем в депрессии.

И мы летим! Летим, летим... Снижаемся постепенно. Медленно. Кружим над незнакомым мне, странным, странно-притягательным миром... Снижаемся (Тут тормозни, читатель! - слушай, слушай эту музыку. Так звучала наша молодость, в 80-х. Было еще итальянское диско, в этом же стиле. И еще французская группа "Спейс" с Дидье Маруани. Окошечко, приоткрытое в большой мир).

...Мы приземляемся. Никаких границ, никаких досмотров. Нас везут в автобусе прямо к воротам и выпускают в город - прямо со взлетной полосы. Попадаем в объятия моих новых родственников и друзей: кузен Тариэл, его новобрачная жена Ия и их друг Гия. Мама Тариэла, Этери, – тетка моего мужа со стороны отца, - ждет нас к позднему ужину. И мы весело туда едем. Здравствуй, Грузия!

(продолжение следует)

Гала Петри

фото Дианы Петриашвили

© Friend in Georgia

Похожее в блоге